Вепрь - Страница 40

— Непременно буду.

— Ну иди, с Богом.

Как и предполагал Виктор, особого интереса к нему в остроге не проявили. Дьяк был сух и деловит, ничем не выказав своего отношения к происшедшему, в течении десяти-пятнадцати минут записал опросный лист и отпустил с богом. Однако от Волкова не ускользнули изменения в поведении дознатчика, от заискивающей и виляющей хвостом дворняги не осталось и следа, перед ним предстал именно волкодав и попадись он ему, тот точно вцепился бы мертвой хваткой. При всем при том, все слышанное об этом охранителе порядка указывало на то, что боролся он с лихими ни себя ни их не жалея, но вот был грешок, при случае своего никогда не упускал.

В оговоренное время, Виктор прибыл на подворье боярина Смолина и беспрепятственно был допущен за ворота. На представление собрались все домочадцы и дворня, когда он попытался прикинуть сколько получалось народу, то вышло что-то около четырех десятков, только взрослых, а ведь это хотя и большая часть проживающих здесь, но не все, потому как без догляда никак нельзя.

Прикинув, что тут собрались в основном те, кто не видел его выступления, а стало быть им это будет все же в новинку, да и остальным приесться никак не могло, Виктор решил просто повторить свое прошлое выступление, правда на этот раз он чувствовал себя куда как увереннее, а потому и выступал более раскованно и получалось все еще лучше и задорней. А может причина тут была в том, что при виде Смеяны, у него словно крылья выросли и грудь расправилась.

Вот же натура человеческая! Вот понимает, что тут не то что надеяться на что, а даже и помыслить о том нельзя. За один только взгляд, с его стороны, можно поплатиться головой, потому как разница между их положением не просто огромна, это пропасть, бездонная и безбрежная, такая, что ни о каких мостках и речи быть не может. Ан нет. Уж специально отводит взгляд в сторону, чтобы не видеть ее, а он зараза сам скользит по толпе и выискивает ее всякий раз, да еще и разочарование находит, когда этой непоседы на прежнем месте не оказывалось, тут же начинал паниковать, и настойчиво выискивать ее. Находил, успокаивался и с новой энергией продолжал выступление.

— Порадовал. Ох порадовал, ты меня и домочадцев моих Добролюб, а за радость и платить радостно. Держи.

С этими словами, боярин хлопнув по руке Виктора вложил в нее три увесистых серебряных кругляка. Видать, выступление и впрямь пришлось по душе воеводе, если он целую гривну серебра пожаловал. Вот только такие дни были редкостью великой. В основном заработок скомороха на торжке исчислялся копейками, крайне редко числом своим дотягивавшим до рубля. Новое предприятие приносило куда больше, но с ним было покончено, причем волевым решением именно этого благодетеля. Ну да и ладно, значит скорее приступит к работе.

Одарив серебром, боярин не спешил отпускать Волкова, а пригласил пройтись с ним в сад, где усадил его за столик в тени яблони, который быстро сервировали запотевшим кувшином пива, двумя кружками и не хитрой закуской. Вообще-то это было не типично. Больше было бы понятно, кабы боярин сидел и с удовольствием потягивал хмельной напиток, а скоморох стоял и глотал слюни. Но вот отчего-то воевода поступил иначе. Впрочем, покопавшись в памяти, Виктор припомнил, что бывало такое со скоморохами, которые особо смогли порадовать хозяев, сажали их за общий стол. Правда, на самый дальний край, где нить на уголочке, но такое было, а случалось, что хозяева и вот так утаскивали с собой скомороха пображничать, потому как остальные уже приняли позу: мордой в салат. Вот только при этом хозяева и сами были в таком состоянии, которое характеризуется выражением: Ты меня уважаешь. А у воеводы даже хмель заметен не был.

— Вот смотрю я на тебя, и вижу, что талант у тебя радость людям несть, жалко коли такой скоморох пропадет.

— Дак, батюшка воевода, ить если не брошу это занятие и углом своим не обзаведусь, то конец будет один и радостным его не назвать, коли сегодня о грядущей старости не позабочусь.

— Значит, давешний разговор был всерьез? — Вот не капли хмеля, вид серьезный взгляд внимательный. Да что же это такое делается, отчего такое внимание-то простому скомороху.

— Все в серьез.

— И то, что такого прибыльного заработка лишился, а имеющихся денег тебе может не достать тебя не остановит?

— Нет, батюшка воевода, — Виктор даже попытался привстать и отвесить поклон, но Световид жестом остановил, мол не надо, все понял, все оценил, как это у него получалось, Волкову понять было трудно, но вот не было необходимости в словах и все тут.

— Ну тогда слушай меня. Недалеко от села Приютного на самом тракте есть постоялый двор, тамошний хозяин отчего-то решил, что честного заработка с постойных ему мало и решил связаться с лихими людишками. За то он предстал перед законом, а домочадцы его в кабалу попали, подворье же отошло в казну. Проку казне от того мало, так что выставлено подворье на торги, да только желающие покуда не сыскались.

— Странно это, — уж больно расслабившись вставил реплику Виктор, невольно перебив хозяина и получив строгий взгляд, после чего до боли прикусил язык. Нельзя тут так, и без того милость неслыханная оказана.

— Странно, да не очень, — все же нашел в себе силы сдержаться воевода, в очередной раз удивив своего собеседника, — Цена у подворья уже три месяца стоит высокая, а как покупатель не сыщется, так днями она должна понизиться, вот и ждут, чтобы подешевле выкупить, а это ить почитай на треть от цены, ну никак не меньше. Правда цена все одно не низкая, сто двадцать рубликов, вынь и полож. Вижу, не радует тебя известие, а как насчет того, что построек там изрядно, есть малая кузня, чтобы обиходить коней да повозки, сараи да клети, конюшня, сеновал крытый, хозяйственное подворье, дом в два этажа, с множеством комнат, да огород изрядный. Коли ты, не врал в том нашем разговоре, то тебе там раздолье получится…